Неточные совпадения
И вдруг что-то внутри у него зашипело и зажужжало, и чем
более длилось это таинственное шипение, тем
сильнее и
сильнее вертелись и сверкали его глаза.
Одни говорили, что она не
более как интриганка; которая с ведома мужа задумала овладеть Грустиловым, чтобы вытеснить из города аптекаря Зальцфиша, делавшего Пфейферу
сильную конкуренцию.
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он
сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием
более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе увидел ее. Все стронулось, все усмехнулось в нем. Разумеется, он не знал ни ее, ни ее имени, ни, тем
более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен. Он любил картины без объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно
сильнее; ее содержание, не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и мысли.
— А! не та форма, не так эстетически хорошая форма! Ну, я решительно не понимаю: почему лупить в людей бомбами, правильною осадой,
более почтенная форма? Боязнь эстетики есть первый признак бессилия!.. Никогда, никогда яснее не сознавал я этого, как теперь, и
более чем когда-нибудь не понимаю моего преступления! Никогда, никогда не был я
сильнее и убежденнее, чем теперь!..
Слова Марьи Ивановны открыли мне глаза и объяснили мне многое. Я понял упорное злоречие, которым Швабрин ее преследовал. Вероятно, замечал он нашу взаимную склонность и старался отвлечь нас друг от друга. Слова, подавшие повод к нашей ссоре, показались мне еще
более гнусными, когда, вместо грубой и непристойной насмешки, увидел я в них обдуманную клевету. Желание наказать дерзкого злоязычника сделалось во мне еще
сильнее, и я с нетерпением стал ожидать удобного случая.
— Полноте, что вы! — воскликнул Самгин, уверенно чувствуя себя человеком
более значительным и
сильным, чем гость его. — Я слушал с глубоким интересом. И, говоря правду, мне очень приятно, лестно, что вы так…
Она увлекла побледневшую и как-то еще
более растрепавшуюся Варвару в ее комнату, а Самгин, прислонясь к печке, облегченно вздохнул: здесь обыска не было. Тревога превратилась в радость, настолько
сильную, что потребовалось несколько сдержать ее.
— У народников
сильное преимущество: деревня здоровее и практичнее города, она может выдвинуть
более стойких людей, — верно-с?
Слушая все
более оживленную и уже горячую речь Прейса, Клим не возражал ему, понимая, что его, Самгина, органическое сопротивление идеям социализма требует каких-то очень
сильных и веских мыслей, а он все еще не находил их в себе, он только чувствовал, что жить ему было бы значительно легче, удобнее, если б социалисты и противники их не существовали.
Самгин подумал, что парень глуп, и забыл об этом случае, слишком ничтожном для того, чтобы помнить о нем. Действительность усердно воспитывала привычку забывать о фактах, несравненно
более крупных. Звеньями бесконечной цепи следуя одно за другим, события все
сильнее толкали время вперед, и оно, точно под гору катясь, изживалось быстро, незаметно.
Придя в себя, Клим изумлялся: как все это просто. Он лежал на постели, и его покачивало; казалось, что тело его сделалось
более легким и
сильным, хотя было насыщено приятной усталостью. Ему показалось, что в горячем шепоте Риты, в трех последних поцелуях ее были и похвала и благодарность.
Самгин не верил ее добродушию и ласково поощряющей улыбке, а Турчанинов продолжал, все
более увлекаясь и точно жалуясь, не
сильным, тусклым тенорком...
Макаров еще
более поседел, виски стали почти белыми, и
сильнее выцвели темные клочья волос на голове.
Самгин слушал философические изъявления Митрофанова и хмурился, опасаясь, что Варвара догадается о профессии постояльца. «Так вот чем занят твой человек здравого смысла», — скажет она. Самгин искал взгляда Ивана Петровича, хотел предостерегающе подмигнуть ему, а тот, вдохновляясь все
более, уже вспотел, как всегда при
сильном волнении.
Говорил он все
более сердито, и теперь голос его стал похож на холодное свистящее шипение водяной струи, когда она, под
сильным давлением, вырывается из брандспойта.
Ехали долго, по темным улицам, где ветер был
сильнее и мешал говорить, врываясь в рот. Черные трубы фабрик упирались в небо, оно имело вид застывшей тучи грязно-рыжего дыма, а дым этот рождался за дверями и окнами трактиров, наполненных желтым огнем. В холодной темноте двигались человекоподобные фигуры, покрикивали пьяные, визгливо пела женщина, и чем дальше, тем
более мрачными казались улицы.
Из-за границы Варавка вернулся помолодевшим, еще
более насмешливо веселым; он стал как будто легче, но на ходу топал ногами
сильнее и часто останавливался перед зеркалом, любуясь своей бородой, подстриженной так, что ее сходство с лисьим хвостом стало заметней.
Притом их связывало детство и школа — две
сильные пружины, потом русские, добрые, жирные ласки, обильно расточаемые в семействе Обломова на немецкого мальчика, потом роль
сильного, которую Штольц занимал при Обломове и в физическом и в нравственном отношении, а наконец, и
более всего, в основании натуры Обломова лежало чистое, светлое и доброе начало, исполненное глубокой симпатии ко всему, что хорошо и что только отверзалось и откликалось на зов этого простого, нехитрого, вечно доверчивого сердца.
В воскресенье и в праздничные дни тоже не унимались эти трудолюбивые муравьи: тогда стук ножей на кухне раздавался чаще и
сильнее; баба совершала несколько раз путешествие из амбара в кухню с двойным количеством муки и яиц; на птичьем дворе было
более стонов и кровопролитий.
Не говоря уже о том, что по лицу этому видно было, какие возможности духовной жизни были погублены в этом человеке, — по тонким костям рук и скованных ног и по
сильным мышцам всех пропорциональных членов видно было, какое это было прекрасное,
сильное, ловкое человеческое животное, как животное, в своем роде гораздо
более совершенное, чем тот буланый жеребец, зa порчу которого так сердился брандмайор.
То, что в продолжение этих трех месяцев видел Нехлюдов, представлялось ему в следующем виде: из всех живущих на воле людей посредством суда и администрации отбирались самые нервные, горячие, возбудимые, даровитые и
сильные и менее, чем другие, хитрые и осторожные люди, и люди эти, никак не
более виновные или опасные для общества, чем те, которые оставались на воле, во-первых, запирались в тюрьмы, этапы, каторги, где и содержались месяцами и годами в полной праздности, материальной обеспеченности и в удалении от природы, семьи, труда, т. е. вне всех условий естественной и нравственной жизни человеческой.
Ибо хоть и простили бы их праведные из рая, созерцая муки их, и призвали бы их к себе, любя бесконечно, но тем самым им еще
более бы приумножили мук, ибо возбудили бы в них еще
сильнее пламень жажды ответной, деятельной и благодарной любви, которая уже невозможна.
Что всего
более поразило бедного монашка, так это то, что отец Ферапонт, при несомненном великом постничестве его и будучи в столь преклонных летах, был еще на вид старик
сильный, высокий, державший себя прямо, несогбенно, с лицом свежим, хоть и худым, но здоровым.
Случай этот произвел на него
сильное впечатление. Он понял, что в городе надо жить не так, как хочет он сам, а как этого хотят другие. Чужие люди окружали его со всех сторон и стесняли на каждом шагу. Старик начал задумываться, уединяться; он похудел, осунулся и даже как будто еще
более постарел.
Потому ли, что земля переместилась в плоскости эклиптики по отношению к солнцу, или потому, что мы все
более и
более удалялись от моря (вероятно, имело место и то и другое), но только заметно день удлинялся и климат сделался ровнее.
Сильные ветры остались позади. Барометр медленно поднимался, приближаясь к 760. Утром температура стояла низкая (–30°С), днем немного повышалась, но к вечеру опять падала до — 25°С.
За этим первым звуком последовал другой,
более твердый и протяжный, но все еще видимо дрожащий, как струна, когда, внезапно прозвенев под
сильным пальцем, она колеблется последним, быстро замирающим колебаньем, за вторым — третий, и, понемногу разгорячаясь и расширяясь, полилась заунывная песня.
Частые и
сильные наводнения в долине Вай-Фудзина принудили пермских крестьян искать места,
более удобные для земледелия, где-нибудь в стороне. Естественно, что они прежде всего обратили внимание на Да-дун-гоу.
«Видел я, — говорил он, — Маккавея, Гедеона… орудие в руках промысла, его меч, его пращ… и чем
более я смотрел на него, тем
сильнее был тронут и со слезами твердил: меч господень! меч господень!
Наш век не производит
более этих цельных,
сильных натур; прошлое столетие, напротив, вызвало их везде, даже там, где они не были нужны, где они не могли иначе развиться, как в уродство.
Опасность поднимала еще
более наши раздраженные нервы, заставляла
сильнее биться сердца и с большей горячностью любить друг друга. Нас было пятеро сначала, тут мы встретились с Пассеком.
К этим педагогическим поощрениям и симпатиям вскоре присовокупилась симпатия
более теплая и имевшая
сильное влияние на меня.
Наши теоретические несогласия, совсем напротив, вносили
более жизненный интерес, потребность деятельного обмена, держали ум бодрее, двигали вперед; мы росли в, этом трении друг об друга и в самом деле были
сильнее тою composité [Здесь: сплоченностью (фр.).] артели, которую так превосходно определил Прудон в механическом труде.
Как стоит это дело в настоящее время — сказать не могу, но уже из того одного, что землевладение, даже крупное, не сосредоточивается
более в одном сословии, а испестрилось всевозможными сторонними примесями, — достаточно ясно, что старинный поместный элемент оказался не настолько
сильным и приготовленным, чтоб удержать за собой главенство даже в таком существенном для него вопросе, как аграрный.
Любовь-эрос меня притягивала, но еще
более, еще
сильнее отталкивала.
На улицу меня пускали редко, каждый раз я возвращался домой, избитый мальчишками, — драка была любимым и единственным наслаждением моим, я отдавался ей со страстью. Мать хлестала меня ремнем, но наказание еще
более раздражало, и в следующий раз я бился с ребятишками яростней, — а мать наказывала меня
сильнее. Как-то раз я предупредил ее, что, если она не перестанет бить, я укушу ей руку, убегу в поле и там замерзну, — она удивленно оттолкнула меня, прошлась по комнате и сказала, задыхаясь от усталости...
Во вторую половину 90-х годов в России возникает
сильное марксистское движение, которое захватывает все
более широкие круги интеллигенции.
В Оренбургской губернии бьют из них масло, вкус которого и запах так пронзительно остры, что одну ложку его кладут на бутылку макового масла, и этого достаточно, чтобы сообщить целой бутылке очень
сильный, приятный и ароматический вкус; если персикового масла положить
более, то оно производит желудочные и головные боли] промеж которого виднеются иногда желтые полосы или круговины цветущего чилизника.
Чувство жгучей боли и обиды подступило к его горлу; он упал на траву и заплакал. Плач этот становился все
сильнее, судорожные рыдания потрясали все его маленькое тело, тем
более что какая-то врожденная гордость заставляла его подавлять эту вспышку.
И чем эта ненормальность
сильнее, тем чаще совершаются преступления даже натурами порядочными, тем менее обдуманности и систематичности и
более случайности, почти бессознательности, в преступлении.
Чтение наконец началось. В начале, минут с пять, автор неожиданной статьи всё еще задыхался и читал бессвязно и неровно; но потом голос его отвердел и стал вполне выражать смысл прочитанного. Иногда только довольно
сильный кашель прерывал его; с половины статьи он сильно охрип; чрезвычайное одушевление, овладевавшее им все
более и
более по мере чтения, под конец достигло высшей степени, как и болезненное впечатление на слушателей. Вот вся эта «статья...
Она тоже была с желаниями
сильными, но
более упорными, чем порывистыми.
Он напоминал собою Макбета
более, чем все современные актеры, терзающие Шекспира, и это ему было тем легче, что тут он не «играл из себя комедии», как говорила жена Нечая, а действительно был объят страшным ужасом и, выронив пистолет, тяжело рухнулся на пол в
сильном обмороке, закончившем его безумство.
— Никакого права не имею даже вызвать его к себе! Вам гораздо бы лучше было обратиться к какому-нибудь другу вашего дома или, наконец, к предводителю дворянства, которые бы внушили ему
более честные правила, а никак уж не ко мне, представителю только полицейско-хозяйственной власти в губернии! — говорил Абреев; он, видимо, наследовал от матери
сильную наклонность выражаться несколько свысока.
Дама сердца у губернатора очень любила всякие удовольствия, и по преимуществу любила она составлять благородные спектакли — не для того, чтобы играть что-нибудь на этих спектаклях или этак, как любили другие дамы, поболтать на репетициях о чем-нибудь, совсем не касающемся театра, но она любила только наряжаться для театра в костюмы театральные и, может быть, делала это даже не без цели, потому что в разнообразных костюмах она как будто бы еще
сильней производила впечатление на своего сурового обожателя: он смотрел на нее, как-то
более обыкновенного выпуча глаза, через очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
— Теперь принята такая система, что умам этим
сильным и замечательным писать воспрещают, но, чтобы не пропадали они для государства, их определяют на службу и, таким образом, их способности обращают на
более полезную деятельность!
— Поставьте вопрос так-с! — продолжал правитель канцелярии и затем начал уж что-то такое тише говорить, так что Вихров расслушать даже не мог, тем
более, что из залы послышались ему как бы знакомые
сильные шаги.
Несмотря на замечательную ловкость прусских государственных людей и
сильную поддержку, доставляемую им печатью, партикуляризм не только не успокоивается на юге Германии, но, по-видимому, с каждым годом приобретает
более и
более ожесточенный характер.
Игра втемную началась. Каждая сторона старалась сохранить за собой все выгодные стороны своей позиции, и генерал скоро почувствовал, что имеет дело с очень опытным и
сильным противником, тем
более что за ним стояла Раиса Павловна и отчасти Прейн. Из объяснений Родиона Антоныча он вынес на первый раз очень немного, потому что дело требовало рассмотрения массы документов, статистического материала и разных специальных сведений.
— Наступит день, когда рабочие всех стран поднимут головы и твердо скажут — довольно! Мы не хотим
более этой жизни! — уверенно звучал голос Софьи. — Тогда рухнет призрачная сила
сильных своей жадностью; уйдет земля из-под ног их и не на что будет опереться им…